АВТОБУС
- Пап, ну а сегодня что ты мне будешь рассказывать?! – вытащил меня из собственных мыслей Димка, едва только мы вышли из подъезда. Мы так уютно читали на диване, а мама нас выгнала. - Хватит, - говорит, - в хорошую погоду дома сидеть, все равно от вас помощи мало. И дала список продуктов в нагрузку.
Наш сын, первоклассник, недавно заявил, что он уже перерос детские площадки, и что «тусоваться с малолетками у песочницы ему не в кайф». Так и сказал. Поэтому мы себе и на улице придумали интересное занятие – дышим, заряжаемся здоровьем и…. беседуем.
- Что мы видим с тобой на букву А?
- АВТОБУС!
- Ну, значит, будем рассказывать сказку про него. Причем такую, в которой нет ни одного «сказочного слова».
Итак. Жил-был автобус…
- Ой-ой! Жил-был – это сказочные слова.
- Ну, хорошо, но у нас ведь сказка, а их принято начинать такими словами. Но больше – ни-ни. Начинаем?
- Да!!!
- Автобусы, они, как люди. Так же рождаются, живут, учатся и работают, а потом стареют и умирают.
- И что – они живые, как люди?
- Нет, конечно, они железные, у них нет сердца, нет души…. но давай разберемся – чем они от нас отличаются?
- Им не больно, они не падают и не ушибаются.
- Ну как же? Ты разбиваешь коленки, а они царапают свои бока, мнут бамперы, у них могут разбиться фары… в конце концов, может даже сломаться двигатель, а для машины – это то же, что и сердце для человека. Прокол колеса, как травма ноги – ни идти, ни ехать нельзя. Разбитая отлетевшим камнем фара – и вот автобус ослеп, а у него ночной маршрут.
А когда авария? – такой же «больничный», как у человека – и лечение по полной программе.
- Да… и правда. Но вот! Я знаю! У него нет имени, а у меня есть!
- Почему же нет? Икарус, Львовский, ЛИАЗ, Пазик. Теперь, правда, все больше китайские и корейские имена, я их не помню. Но они же есть. Хотя, это даже не имя, а место рождения. Но и имена тоже есть – у каждого свой уникальный номер – цифры и буквы. И уж эти имена, автобусные, в отличие от человеческих, никогда не повторяются. У них в имени есть даже регистрация (как у нас в паспорте) – к какому региону Автобус принадлежит.
- Это как – региону?
- Ну, то есть, место проживания… как у корабля - порт приписки. А работать он может где угодно. Например, Автобус из Москвы, запросто может поехать и в Питер, и в Архангельск, и в Нижний Новгород, и в Одессу.
- Ладно. Вот ты сказал - рождаются, как мы. Это понятно, на большом заводе их собирают большие дяди. И когда он сходит с конвейера (я слышал в передаче), он и родится, да?
- Ну да.
- А как он учится, он же в школу не ходит? Рассмеялся Димка.
- Еще как ходит. Сначала ему даже ездить в полную силу нельзя, пока не научится, и не притрутся все детали как следует, а то может и сломаться сразу что-нибудь. Ты вспомни, как малыши начинают ходить – потихоньку, держась за ручку, боясь оторваться от мамы. Автобус, конечно на бок не упадет, но его тоже нужно обучать, и делает это водитель. И водитель, и автобус учатся в общей школе вместе, несколько месяцев, привыкают друг к другу. А потом даже сдают экзамены.
- О’кей, убедил. Ну что они стареют, как люди – это не так! Вон, посмотри, все бегают быстро, красивые, блестящие – старички они не такие…
- Думаешь, не стареют? Это было бы хорошо. Но, к сожалению, стареют. Просто ты еще мало видел, живешь в большом городе, где по улицам ездят в основном хорошие, крепкие Автобусы. Когда они старятся, становятся дряхлыми, неухоженными, побитыми жизнью и людьми (так тоже порой бывает), их, как правило, отправляют подальше от крупных красивых городов. Куда-нибудь «в глушь, в Саратов», в далекие поселки и деревеньки. Где люди радуются и таким Автобусам. И работают там эти старички до самой смерти, чадя и пыхтя, из последних сил втаскивая в гору бабушек, дедушек и ребятишек, едущих по делам, в магазины и в школы. Иначе бы пришлось по многу километров пешком ходить.
- А как – до самой смерти, как они умирают?
- А так, когда уже сердце по утрам не запускается, мотор то есть. Когда каждый день все ломается и разваливается, и никакие автобусные больницы уже не помогают…. Вот тогда, в лучшем случае, Автобус ветеран увозят снова на завод, на переделку-переплавку, и потом из его металла родится новый Автобус… или велосипед… ну, или на худой конец, кастрюля или грабли.
- А в худшем?
- А в худшем… Стоит он, бедолага, поливаемый дождем, продуваемый ветром, заносимый то пылью, то снегом. Забегают в него бездомные собаки, прячутся от непогоды неприкаянные мальчишки. Грустная картина.
А ему еще снятся сны, как был он молодой и свежий, как пахли сиденья в салоне, какой красавец и балагур был его водитель, сколько интересного он слышал от пассажиров, как многим он помог доехать, не опоздать, не замерзнуть… Как знакомились, влюблялись и даже однажды рожали в его салоне. И пассажиры помогали, чем могли, а потом все, кроме одной тети, вышли и беспокойно ждали на улице, кода малыш закричит… Было это вдали от жилых мест. А сколько дорог легло ему под колеса – от столицы до дальней заброшенной деревушки, чего он только не видел за свою трудовую жизнь… А теперь – всеми забытый, списанный за ненадобностью, ржавеет и рассыпается на заброшенном пустыре далекого поселка.
- Эй, ты что? Носом хлюпаешь?..
- Да замерз что-то…
- Загулялись мы с тобой. Пошли обедать.
Светлана
АНТЕННА-ГОРДЯЧКА
- Ответственных покупок к праздничному столу я вам доверить не могу, - сказала мама, - поэтому марш в гараж за соленьями-вареньями и на обратном пути в палатку за фруктами. Список не забудьте! И продолжила заниматься уборкой. Наконец-то вечером будем наряжать елку!
Папа обрадовался, что в супермаркет не надо, он очередей терпеть не может. Там сейчас ужас просто, что творится! Как будто голодных людей заперли по домам, а перед Новым годом выпустили и еще всем денег дали. Смешно. А я обрадовался по другой причине. Маршрут у нас длинный, но не тяжелый, банки на санках повезем. Так что говорить можно сколько угодно. Я это в наших прогулках больше всего люблю. Я уже вышел и ждал папу на улице, мама сказала, что должна дать ему последнее ЦУ. Надо будет спросить у него, что это такое.
Подняв голову, я отыскал свое окно, высоко – 14 этаж! Когда оттуда смотришь, аж дух захватывает. Особенно после нашей старой комнаты в деревянном доме.
………………………………..
В это же время на мальчишку с запрокинутой головой сверху смотрела Антенна.
Она всегда знала о своей исключительности, о своем особенном даре. И сейчас наслаждалась своей властью над маленьким человеком. Стоило ей поймать его взгляд, как между ними возникла связь…
- Скорее бы они все заселились. Так ведь будут еще тянуться, беспокоить, стучать днями, иногда шуметь и ночами, что с ними поделаешь. Какие же они суетливые, все что-то копошатся, бегают взад-вперед, тащат в свои норки, не сидится им на одном месте.
Так думала Антенна, парящая над новой 16- этажной башней, свысока поглядывая на крыши старых соседних пятиэтажек. Её установили совсем недавно, всего лишь месяц назад.
Поднялся тогда на крышу лохматый рыжий парень в синей спецовке, достал ее, чистую и хрупкую из упаковки, подключил какие-то провода и водрузил на длинную штангу. Она прекрасно запомнила, как он был с ней груб и непочтителен. Как жестко и требовательно крутил ее в разные стороны, даже не задумываясь о том, нравится ей это или нет. И что самое обидное, Рыжего она как будто и не интересовала, он все время смотрел только на свои приборы. Правда, надо отдать ему должное, была в его действиях и некоторая польза, когда он закрепил растяжки, чтобы ее не сорвало ветром.
Пару дней назад он снова неожиданно возник перед ней, как раз в тот момент, когда долговязый и неказистый громоотвод в очередной раз пытался навязать ей свою никчемную беседу. Это было очень кстати, и Антенна сделала вид, что чрезвычайно занята. Её опять вращали, что-то дергали, подключали, настраивали систему и снова крутили. По разговору Рыжего с напарником она поняла, что все ее мучения из-за каких-то новых программ, которые собираются запустить для жильцов к новому году. Для этих никчемных, маленьких человечков, копошащихся там, далеко внизу.
Она вся вибрировала от негодования, а потом ей стало так себя жалко, так жалко, что принимаемый ей сигнал стал затухать и почти пропал. Тут Рыжий, заметив неполадки, встрепенулся, что-то непонятное закричал напарнику и, встав во весь рост, повернулся к ней и обнял. И стал что-то горячо приговаривать, умоляя ее поправиться, как самый лучший добрый доктор, сверяясь с приборами и ласково поглаживая ее, длинноногую, по гладкому боку.
Это была победа! Громоотвод отдыхает…
В новогодние дни суеты и шума стало еще больше, чем обычно. Она, считавшая себя натурой утонченной и изысканной, с трудом выносила смесь звуков, доносившихся из приоткрытых окон и со двора.
- Какая жуткая какофония! Какие странные люди! Какой бестолковый праздник! – досадовала она, вынужденная наблюдать чужие радости.
Лишь однажды Антенна почувствовала себя главной участницей праздника, поднявшегося наконец-то и до ее уровня. Эти непонятные люди наконец-то заметили ее. Задрав головы, они любовались ей и кричали ей что-то приветственное. А вокруг расцветали невиданной красоты огромные разноцветные букеты, касались ее своими искрящимися ветвями и затем с ласковым шепотом опадали к ее подножью.
Но все закончилось очень быстро. Снова потянулись беспросветные сумерки, отступавшие лишь на короткое время. Снова пронизывал ее ледяной ветер, секли снежные заряды, насквозь пробирала промозглая сырость.
Её ничего не радовало, про нее все забыли. Её никогда не удовлетворяло и не грело ощущение своей полезности для людей. Немного скрашивало серые будни сознание того, что она выше всех, над всеми, поглядывает на всех и вся свысока, но скоро и это ощущение стерлось и уже не доставляло прежнего удовольствия.
Даже звезды, которые неожиданно заполнили все небо в ту морозную и ясную неделю, что выдалась в середине января, вызвали у Антенны только чувство раздражения. Вместо того чтобы вместе с людьми радоваться и любоваться звездными ночами, она погрузилась в глухую досаду.
- Эти выскочки, этот светящийся горох, ничтожный и мелкий, рассыпанный в черноте, как они посмели быть выше меня?! Ничего, скоро их вновь затянет тучами, и все перестанут смотреть на небо.
Едва только Антенна остыла от этих переживаний, как судьба выкатила ей новый объект для негодования, - на небе показалась Луна. Антенне казалось, что сияет она слишком ярко, что улыбается глупо и совсем не к месту.
В общем, зима прошла в череде огорчений, расстройств и всяческих погодных неудобств.
Но совсем доконала несчастную весна, на которую, она слышала, все возлагали какие-то необыкновенные надежды.
На стенах домов одна за другой, как подснежники, стали появляться луноликие тарелки, которые тоже смели называть себя антеннами. Особенно ей не давало покоя то, что у каждой из них был персональный хозяин. А еще, говорили, что видели они что-то такое, чего не видела она, хоть занимала и более высокое положение.
Последней каплей, унизившей и окончательно добившей её, стало появление этой ночью влюбленной кошачьей парочки.
- И снова рыжий, прям напасть какая-то, - подумала она. А эта… вертихвостка… – никакой скромности, так и льнет. Где же гордость?!
Самым обидным было то, что в отличие от Рыжего, кот вовсе не замечал ее. Но при этом нагло терся об ее стройную ногу своей неухоженной тощей спиной, оставляя огненные клочки шерсти.
К утру она заболела, получив нервное расстройство, и совсем не могла работать. Все телевизоры большого дома вечером показывали одно и то же: по серому фону мелкой дрожью струилась голубоватая рябь…
На крышу поднялся Рыжий и, отбросив сломанную Антенну в сторону, поставил новую, последней модели.
……………………………
- Прости, я задержался. Эй, Дим, ты меня слышишь?.. Мы с мамой смотрели на тебя из окна, ты уже минут 10 стоишь как загипнотизированный. Что там, наверху?
- Да ничего особенного, Пап. Я на окна посмотрел и... не знаю. Задумался, наверное.
…
- Пап, а у нас есть в доме рыжий монтер?..
АНТЕННА-ГОРДЯЧКА
- Ответственных покупок к праздничному столу я вам доверить не могу, - сказала мама, - поэтому марш в гараж за соленьями-вареньями и на обратном пути в палатку за фруктами. Список не забудьте! И продолжила заниматься уборкой. Наконец-то вечером будем наряжать елку!Папа обрадовался, что в супермаркет не надо, он очередей терпеть не может. Там сейчас ужас просто, что творится! Как будто голодных людей заперли по домам, а перед Новым годом выпустили и еще всем денег дали. Смешно. А я обрадовался по другой причине. Маршрут у нас длинный, но не тяжелый, банки на санках повезем. Так что говорить можно сколько угодно. Я это в наших прогулках больше всего люблю. Я уже вышел и ждал папу на улице, мама сказала, что должна дать ему последнее ЦУ. Надо будет спросить у него, что это такое.
Подняв голову, я отыскал свое окно, высоко – 14 этаж! Когда оттуда смотришь, аж дух захватывает. Особенно после нашей старой комнаты в деревянном доме.
………………………………..
В это же время на мальчишку с запрокинутой головой сверху смотрела Антенна.
Она всегда знала о своей исключительности, о своем особенном даре. И сейчас наслаждалась своей властью над маленьким человеком. Стоило ей поймать его взгляд, как между ними возникла связь…
- Скорее бы они все заселились. Так ведь будут еще тянуться, беспокоить, стучать днями, иногда шуметь и ночами, что с ними поделаешь. Какие же они суетливые, все что-то копошатся, бегают взад-вперед, тащат в свои норки, не сидится им на одном месте.
Так думала Антенна, парящая над новой 16- этажной башней, свысока поглядывая на крыши старых соседних пятиэтажек. Её установили совсем недавно, всего лишь месяц назад.
Поднялся тогда на крышу лохматый рыжий парень в синей спецовке, достал ее, чистую и хрупкую из упаковки, подключил какие-то провода и водрузил на длинную штангу. Она прекрасно запомнила, как он был с ней груб и непочтителен. Как жестко и требовательно крутил ее в разные стороны, даже не задумываясь о том, нравится ей это или нет. И что самое обидное, Рыжего она как будто и не интересовала, он все время смотрел только на свои приборы. Правда, надо отдать ему должное, была в его действиях и некоторая польза, когда он закрепил растяжки, чтобы ее не сорвало ветром.
Пару дней назад он снова неожиданно возник перед ней, как раз в тот момент, когда долговязый и неказистый громоотвод в очередной раз пытался навязать ей свою никчемную беседу. Это было очень кстати, и Антенна сделала вид, что чрезвычайно занята. Её опять вращали, что-то дергали, подключали, настраивали систему и снова крутили. По разговору Рыжего с напарником она поняла, что все ее мучения из-за каких-то новых программ, которые собираются запустить для жильцов к новому году. Для этих никчемных, маленьких человечков, копошащихся там, далеко внизу.
Она вся вибрировала от негодования, а потом ей стало так себя жалко, так жалко, что принимаемый ей сигнал стал затухать и почти пропал. Тут Рыжий, заметив неполадки, встрепенулся, что-то непонятное закричал напарнику и, встав во весь рост, повернулся к ней и обнял. И стал что-то горячо приговаривать, умоляя ее поправиться, как самый лучший добрый доктор, сверяясь с приборами и ласково поглаживая ее, длинноногую, по гладкому боку.
Это была победа! Громоотвод отдыхает…
В новогодние дни суеты и шума стало еще больше, чем обычно. Она, считавшая себя натурой утонченной и изысканной, с трудом выносила смесь звуков, доносившихся из приоткрытых окон и со двора.
- Какая жуткая какофония! Какие странные люди! Какой бестолковый праздник! – досадовала она, вынужденная наблюдать чужие радости.
Лишь однажды Антенна почувствовала себя главной участницей праздника, поднявшегося наконец-то и до ее уровня. Эти непонятные люди наконец-то заметили ее. Задрав головы, они любовались ей и кричали ей что-то приветственное. А вокруг расцветали невиданной красоты огромные разноцветные букеты, касались ее своими искрящимися ветвями и затем с ласковым шепотом опадали к ее подножью.
Но все закончилось очень быстро. Снова потянулись беспросветные сумерки, отступавшие лишь на короткое время. Снова пронизывал ее ледяной ветер, секли снежные заряды, насквозь пробирала промозглая сырость.
Её ничего не радовало, про нее все забыли. Её никогда не удовлетворяло и не грело ощущение своей полезности для людей. Немного скрашивало серые будни сознание того, что она выше всех, над всеми, поглядывает на всех и вся свысока, но скоро и это ощущение стерлось и уже не доставляло прежнего удовольствия.
Даже звезды, которые неожиданно заполнили все небо в ту морозную и ясную неделю, что выдалась в середине января, вызвали у Антенны только чувство раздражения. Вместо того чтобы вместе с людьми радоваться и любоваться звездными ночами, она погрузилась в глухую досаду.
- Эти выскочки, этот светящийся горох, ничтожный и мелкий, рассыпанный в черноте, как они посмели быть выше меня?! Ничего, скоро их вновь затянет тучами, и все перестанут смотреть на небо.
Едва только Антенна остыла от этих переживаний, как судьба выкатила ей новый объект для негодования, - на небе показалась Луна. Антенне казалось, что сияет она слишком ярко, что улыбается глупо и совсем не к месту.
В общем, зима прошла в череде огорчений, расстройств и всяческих погодных неудобств.
Но совсем доконала несчастную весна, на которую, она слышала, все возлагали какие-то необыкновенные надежды.
На стенах домов одна за другой, как подснежники, стали появляться луноликие тарелки, которые тоже смели называть себя антеннами. Особенно ей не давало покоя то, что у каждой из них был персональный хозяин. А еще, говорили, что видели они что-то такое, чего не видела она, хоть занимала и более высокое положение.
Последней каплей, унизившей и окончательно добившей её, стало появление этой ночью влюбленной кошачьей парочки.
- И снова рыжий, прям напасть какая-то, - подумала она. А эта… вертихвостка… – никакой скромности, так и льнет. Где же гордость?!
Самым обидным было то, что в отличие от Рыжего, кот вовсе не замечал ее. Но при этом нагло терся об ее стройную ногу своей неухоженной тощей спиной, оставляя огненные клочки шерсти.
К утру она заболела, получив нервное расстройство, и совсем не могла работать. Все телевизоры большого дома вечером показывали одно и то же: по серому фону мелкой дрожью струилась голубоватая рябь…
На крышу поднялся Рыжий и, отбросив сломанную Антенну в сторону, поставил новую, последней модели.
……………………………
- Прости, я задержался. Эй, Дим, ты меня слышишь?.. Мы с мамой смотрели на тебя из окна, ты уже минут 10 стоишь как загипнотизированный. Что там, наверху?
- Да ничего особенного, Пап. Я на окна посмотрел и... не знаю. Задумался, наверное.
…
- Пап, а у нас есть в доме рыжий монтер?..
Светлана
СКАЗКА О РОЗЕ И ПРОСТОМ КАРАНДАШЕ
Автор: АК
- Нет худа без добра,- сказал задумчиво Художник, переступив порог своей мастерской, играя розой в руке.
Некому было розу подарить. Никто не пришел на свидание…
Художник налил в пустую бутылку воды, водрузил в нее розу и поставил посреди своей мастерской.
И Роза осталась одна…
читать далее ►
СКАЗКА О МУЗЫКЕ, ДОСКЕ ИЗ ЗАБОРА ХОЗЯИНА, И О ДОЧКЕ ХОЗЯИНА, КОТОРАЯ ОЧЕНЬ БОЛЕЕТ
Автор: АК
В мире должен быть порядок. Поэтому люди придумали заборы.
Как хорошо смотреть на забор, окружающий твои владения, и уютным домашним теплом в душе осознавать, что вот по эту сторону забора - все твое!
А по другую - тебя не касается…
Но в том заборе, о котором наша сказка, была брешь. Позорная для хозяина брешь.
читать далее ►
СКАЗКА ПРО ЖЕРЕБЕНКА, КОТОРЫЙ РОДИЛСЯ С КРЫЛЬЯМИ
Автор: АК
В одном лошадином табуне, очень далеко отсюда, там, где бескрайняя-бескрайняя степь венчается с бескрайним-бескрайним небом, родился Жеребенок с крыльями.
Ну, родился и родился. Чего не бывает на свете.
Крылатый Жеребенок рос, резвился со своими сверстниками жеребятами на бескрайних степных просторах, и все было в его жизни хорошо, пока не увидел его однажды старый Осел.
читать далее ►
СКАЗКА ПРО ОГОНЕК
Автор: АК
Купили в магазине светильник в сад, который сам от солнца подзаряжается. С его светом, конечно, и времени на часах не увидишь, но - светит! Да и стоит не дорого.
Ткнули светильник в землю, под яблоню в саду, - и забыли про него. Благо, батареек менять не надо. И чего с него требовать? Светит - хорошо. А не светит - тоже не беда…
читать далее ►
